с любовью и всяческой мерзостью
Итак, рай. В шалаше. С любимым/любимой, или просто дорогим вам человеком. Возможен ли он?
читать дальшеНет, я отнюдь не прошу вас создать реальную ситуацию, подтверждающую, либо опровергающую сие суждение. Я прошу вас лишь ответить: да или нет? Абстрактно, без отсылок к реальной жизни, вы представляете себе рай с милым вам в этом хлипком и не суть комфортабельном сооружении?
Да? Или – нет?..
...Чужая блажь не стоит ничего.
Чужие опыты губительны для слуха.
Теперь я знаю, глух Господь на оба уха:
Молитвы любящих не трогают его...
«Романс 30-летней войны», Лора.
Мой собственный рай в шалаше абстрактен так, что его едва-едва удаётся словить на кончик шариковой ручки, дабы описать вам. У невозможности его осуществления ряд причин, среди которых – и моя собственная патриотичность, и недостаток материальных средств (с этим, впрочем, можно поспорить), и нечто третье, кратко именуемое «Судьба» с добавлением части НЕ. Не Судьба. Так тоже бывает.
Этот «рай» - как и многое из того, что я вижу, - имеет мало общего с эдемскими кущами. Впрочем… как знать.
Мой рай – это обычное славянское лето. Обычное, в меру жаркое, в меру буйное, - с ромашками вместо роз, но ведь розы и не вплетают в венок… Я вижу это лето очень хорошо: отчасти моё видение почерпнуто из собственного опыта (мною прожито уже, без малого, 17 летних сезонов), отчасти из фотографий, оставленных в память и назидание не мне, и не мной; отчасти… нет, пожалуй, здесь я промолчу.
Лето. Лес: не густой, но и не посадка, всё в меру, и почти совсем без хвойных деревьев, где-то рядом находится речка, - от неё едва ощутимо веет прохладой, и есть даже надежда, что экология здесь лучше, чем в большинстве подобных районов.
Идём по дороге: никакого асфальта, да и ширина едва позволяет идти рядом, а не друг за другом. На ногах оседает пыль, солнце жарит, принуждая находить тень деревьев всё более и более привлекательной. Наконец, находим себе в меру уютную полянку, располагаемся, вытягивая усталые ноги и прислушиваясь к шуму реки поблизости. Идиллия…
Вечер. Сидим у импровизированного костра, время от времени подкидывая туда сухие палочки, что мало помогает слабо тлеющим углям отдавать тепло. В конце концов, бросаем эту затею, и идём к реке. Садимся на берегу: после солнечного дня земля ещё не успела остыть, разве что песок впоследствии придётся долго и нудно отряхивать с одежды. Ну да ладно, переживём как-нибудь…
Сидим. Смотрим на звёзды.
Говорю:
-А мы когда-то так же… у моря… с семьёй…
Киваешь:
-Угу. Гитару бы…
-Ты же не умеешь.
-Ну да, - улыбаешься, - Это я так… в голову пришло.
Молчим. Звёзды яркие, поневоле начинаешь сравнивать с алмазами. Гладь реки серебрится под их покровом.
-А знаешь, - говорю, - У нас рассказывают… русалки, знаешь… лунной ночью…
Внимательно смотришь на меня, даже несколько отстраняясь.
-Что? – не выдерживаю первая.
Улыбаешься:
-Ничего… ты сама как русалка.
Негодующе фыркаю, чуть вздёргивая подбородок:
-Ну вот. Неправда!
-Неправда, - соглашаешься.
Смотрим на реку. Добавляешь, подумав:
-И ещё, знаешь… я не верю. В русалок.
-Хорошо, - киваю, и ложу голову тебе на плечо.
Ночь. Лес. Река. Звёзды…
-Ты знаешь, - едва слышным шепотом, - Знаешь, что это всё… придумано? Что нас здесь и сейчас – нет?.. Да что там, нет даже «здесь» и «сейчас»…
-Нет, - возражаю. – Мы есть.
-По отдельности.
-Не важно. Сейчас – не важно.
Смотришь, подняв голову вверх, к звёздам.
-А что, - говоришь, медленно переводя взгляд на меня. – Что… если я тебя не отпущу?
Молчу, изо всех сил удерживая себя от улыбки: ночь слишком светлая, увидишь ещё…
Внутри борются два чувства: к чему борются, не знаю, так как победа одного из них так же очевидна, как и поражение второго…
-Знаешь, - не отвести взгляд получается с трудом, но – vivat! – моему самообладанию, - Знаешь… мне эта идея нравится.
Звёзды, звёзды, elenni... а ведь это мы придумали их такими яркими…
-Решено, - говоришь с улыбкой, и я тоже начинаю улыбаться. – Я никуда тебя не отпущу. Да…
-Да, - соглашаюсь, тихо смеясь. – И не нужно…
…Теперь я знаю, глух Господь на оба уха:
Молитвы любящих не трогают его...
?..
читать дальшеНет, я отнюдь не прошу вас создать реальную ситуацию, подтверждающую, либо опровергающую сие суждение. Я прошу вас лишь ответить: да или нет? Абстрактно, без отсылок к реальной жизни, вы представляете себе рай с милым вам в этом хлипком и не суть комфортабельном сооружении?
Да? Или – нет?..
...Чужая блажь не стоит ничего.
Чужие опыты губительны для слуха.
Теперь я знаю, глух Господь на оба уха:
Молитвы любящих не трогают его...
«Романс 30-летней войны», Лора.
Мой собственный рай в шалаше абстрактен так, что его едва-едва удаётся словить на кончик шариковой ручки, дабы описать вам. У невозможности его осуществления ряд причин, среди которых – и моя собственная патриотичность, и недостаток материальных средств (с этим, впрочем, можно поспорить), и нечто третье, кратко именуемое «Судьба» с добавлением части НЕ. Не Судьба. Так тоже бывает.
Этот «рай» - как и многое из того, что я вижу, - имеет мало общего с эдемскими кущами. Впрочем… как знать.
Мой рай – это обычное славянское лето. Обычное, в меру жаркое, в меру буйное, - с ромашками вместо роз, но ведь розы и не вплетают в венок… Я вижу это лето очень хорошо: отчасти моё видение почерпнуто из собственного опыта (мною прожито уже, без малого, 17 летних сезонов), отчасти из фотографий, оставленных в память и назидание не мне, и не мной; отчасти… нет, пожалуй, здесь я промолчу.
Лето. Лес: не густой, но и не посадка, всё в меру, и почти совсем без хвойных деревьев, где-то рядом находится речка, - от неё едва ощутимо веет прохладой, и есть даже надежда, что экология здесь лучше, чем в большинстве подобных районов.
Идём по дороге: никакого асфальта, да и ширина едва позволяет идти рядом, а не друг за другом. На ногах оседает пыль, солнце жарит, принуждая находить тень деревьев всё более и более привлекательной. Наконец, находим себе в меру уютную полянку, располагаемся, вытягивая усталые ноги и прислушиваясь к шуму реки поблизости. Идиллия…
Вечер. Сидим у импровизированного костра, время от времени подкидывая туда сухие палочки, что мало помогает слабо тлеющим углям отдавать тепло. В конце концов, бросаем эту затею, и идём к реке. Садимся на берегу: после солнечного дня земля ещё не успела остыть, разве что песок впоследствии придётся долго и нудно отряхивать с одежды. Ну да ладно, переживём как-нибудь…
Сидим. Смотрим на звёзды.
Говорю:
-А мы когда-то так же… у моря… с семьёй…
Киваешь:
-Угу. Гитару бы…
-Ты же не умеешь.
-Ну да, - улыбаешься, - Это я так… в голову пришло.
Молчим. Звёзды яркие, поневоле начинаешь сравнивать с алмазами. Гладь реки серебрится под их покровом.
-А знаешь, - говорю, - У нас рассказывают… русалки, знаешь… лунной ночью…
Внимательно смотришь на меня, даже несколько отстраняясь.
-Что? – не выдерживаю первая.
Улыбаешься:
-Ничего… ты сама как русалка.
Негодующе фыркаю, чуть вздёргивая подбородок:
-Ну вот. Неправда!
-Неправда, - соглашаешься.
Смотрим на реку. Добавляешь, подумав:
-И ещё, знаешь… я не верю. В русалок.
-Хорошо, - киваю, и ложу голову тебе на плечо.
Ночь. Лес. Река. Звёзды…
-Ты знаешь, - едва слышным шепотом, - Знаешь, что это всё… придумано? Что нас здесь и сейчас – нет?.. Да что там, нет даже «здесь» и «сейчас»…
-Нет, - возражаю. – Мы есть.
-По отдельности.
-Не важно. Сейчас – не важно.
Смотришь, подняв голову вверх, к звёздам.
-А что, - говоришь, медленно переводя взгляд на меня. – Что… если я тебя не отпущу?
Молчу, изо всех сил удерживая себя от улыбки: ночь слишком светлая, увидишь ещё…
Внутри борются два чувства: к чему борются, не знаю, так как победа одного из них так же очевидна, как и поражение второго…
-Знаешь, - не отвести взгляд получается с трудом, но – vivat! – моему самообладанию, - Знаешь… мне эта идея нравится.
Звёзды, звёзды, elenni... а ведь это мы придумали их такими яркими…
-Решено, - говоришь с улыбкой, и я тоже начинаю улыбаться. – Я никуда тебя не отпущу. Да…
-Да, - соглашаюсь, тихо смеясь. – И не нужно…
…Теперь я знаю, глух Господь на оба уха:
Молитвы любящих не трогают его...
?..
@музыка: Лора "Романс 30-летней войны"
@настроение: ...