Это к теме "увлеченности странными типами".
Сразу несколько образов в моей голове перебродили, выкристаллизовавшись в один. Его зовут Джозеф, и он имеет привычку говорить самостоятельно. По этому поводу заведен отдельный тэг, включающий в себя всю ту странную писанину, на которую сей тип меня вдохновляет.
В настоящий момент я пишу это только потому, что втайне надеюсь - вдруг полегчает?
J.-И, значит, она отказалась?
-Ей убирать нужно. У них ремонт в квартире, много мусора.
-А вы не виделись… сколько?
-Около трех недель.
-Вы не виделись месяц, а она предпочитает тебе веник? Кажется, ты ей безразлична.
Тихий вздох:
-Да, пожалуй.
-Так давай её убьем?-Так давай её убьем?
Недоуменный взгляд в пол оборота: так смотрят на чудака, придумавшего натянуть шарф не в тон прочему гардеробу. Mauvais ton.
-Ты что, с ума сошел?
-Ну, вообще-то, да. Или ты забыла, что я отражаю темную сторону твоих мыслей?
-Ты отражаешь темную сторону своих мыслей. И все, Джозеф. Хватит. Точка.
После некоторого молчания:
-Ты еще скажи, что я не поддерживаю тебя в трудную минуту, - и тихий смешок.
Она вздыхает. У неё что-то там снова не ладится, - не только с этой подругой, вообще. А мне – не то, чтобы дела нет, почему? Я просто ведь не пойму. Как всегда.
-Серьезно, - говорю. – Ты послушай. Напросись к ней на чай. Она там убирает, а ты, мол, давно поболтать хотела.
-Джозеф…
-Да тебе и делать-то ничего не придется. Почти. Когда-нибудь сворачивала человеку шею? Совсем несложно. Руки у тебя сильные. Повернется – а ты…
Встает, и уходит. Не говоря ни слова, не оглядываясь.
-Я тебе все равно приснюсь! – кричу вслед.
Кресло раскачивается: старое, дряхлое. Столетнее. Сижу так некоторое время, испытывая на прочность деревяшки. А потом начинаю хохотать, - точь-в-точь тогда, когда внизу хлопает дверь: моя красота уходит куда-то, быть может, и к этой своей подруге.
Смех переходит в кашель. Задыхаюсь. Но кто решится оспорить, что – даже сейчас – все невероятно, безумно весело…