Читая Расина, стараюсь проигрывать действие в голове, и самый интересный момент тут - когда из персонажей выделяется один, персонально-ассоциируемый. В "Андромахе" - Гермиона, в "Британике" - Бурр.
Суровые римские мужчины, гордые греческие женщины. А ведь поразительно легко читается.

*
"Я сегодня так счастлив, так счастлив", твердит гамсуновский Нагель, и в этом он так - так! - похож на другого персонажа, подозревавшего, что люди вступают в сговор, чтобы сделать его счастливым. Начинаю догадываться о природе собственной симпатии к этому норвержцу (я, впрочем, готова была всячески симпатизировать ему уже после этой фотографии; и той, другой, на книжном форзаце).